Псковское раздолье

На короткие выходные москвичи обычно вырываются в Подмосковье, лавируя между пробками и другими жителями мегаполиса еще на территории сотни-другой км от Москвы. На более длинные выходные москвичи стремятся переместиться… в другую столицу.

При этом к Санкт-Петербургу лучше привыкать с детства — к его северной природе, хмурой погоде, картинным галереям, фонтанам, ибо потом — уже поздно: москвичи улавливают в Питере запах провинциальности, обращают внимание на разбитые дороги, запущенность сервиса, при этом обожают прогулки на катере по воде, Исаакиевский собор и стрелку Васильевского острова.

Нас так же тянуло на север, как отталкивало Ленинградское шоссе. При этом хотелось увидеть места, где еще не были. Так родилась идея поездки через Новорижское шоссе и город Псков. Однако, бегло изучив материалы интернета, поняли, что на Пскове можно и остановиться, не рваться в Питер, до которого останется всего две сотни км.

Старт

Старт маршруту дан в 22 часа, когда Москва разрывалась на части ураганом и грозами. Небесная светомузыка полосовала серое пространство, вселяя ощущение страха, усиливая желание забиться в самый дальний угол, пережидать ливень, внезапно опустившуюся на город темноту, низвергающие потоки воды. Попытка остановиться на обочине на пять минут была реализована, однако ситуация в целом не поменялась. В надежде на близкий просвет, а также изменение ситуации, мною пройдены первые десятки км удаления от Москвы.

После ливня все светилось отчаянным блеском, насколько это возможно было заметить в размытых красках сумерках и наступающей ночи. Людей смыло по домам. Впереди — ночевка в Подмосковье.

Начало

Подъем в 5.30, выезд в 6.00. Первые двести километров проскочили незаметно. Уже в Тверской области началась колейность на двухполоске, глубокие морщины, преодолевая которые, водители хором отправляли приветствия различного рода правителям Тверской области. Впечатления перекрыл объезд ремонтируемых участков в Великолукском районе, а также проезд вдоль оставленных знаков без оного.

Выбранный маршрут движения простой — прямо на запад (Шаховская — Ржев — Зубцов — Неелово — Великие Луки), смена направления движения в Опочке на север (Опочка — Остров — Псков).

Участок над оз. Жижица пройден наугад: ни одна из карт, в том числе интернетовских, не показывала альтернативу старой песчаной дороге. Однако мы понадеялись, что трассу-таки достроили к нашему путешествию. И не ошиблись, срезав приличный кусок петляющей дороги.

Моросящий дождь поглотил дорогу и встречные автомобили на половине пути. Сильный боковой ветер искажал окружающий пейзаж, превращая все окружающие деревья во фланговые, воздух гудел по борту машины. Чувствовалось, что стихия проходила где-то рядом, но задевала нас лишь краем. Уже позднее, добравшись до места назначения, мы увидели репортаж по телевизору, как поднимались в воздух «Газели» и перемещались в подмосковном урагане, как вышибало стекла, послушали сводку о пострадавших. Вырванные с корнем деревья, заваленные ветками дороги, показывали следы стихии, которую обошли стороной. Возвращение домой не обсуждалось, т. к. стихия захватывала все соседние области и грозила растянуться надолго. К тому же иногда на нас сходили солнечные просветы, словно поощряя наше движение вперед.

Псков

Въезд в Псков разочаровал своей обыденностью: лишь слегка расступились деревья, показалась дорожная стелла, отмечающая черту города. При въезде мы остановились возле 20-метрового памятника 6-й роте на территории воинской части. Поясняющей доски о сражении псковских десантников в Аргунском ущелье мы не заметили, возможно, считается, что военные события в деталях знают все или же понимают монумент с нанесенными автографами 84-х погибших солдат на месте.

Гостиница «Транзит», забронированная накануне через Интернет и подтвержденная при отзвоне администратору, встретила приветливо. Невысокое здание недалеко от местного аэропорта, напротив лесного участка, стояло на территории воинской части, что гарантировало тишину, порядок и дисциплину. Заселение на 1-м этаже порадовало — приятные и чистые номера.

К зданию примыкает охраняемая стоянка закрытого типа, бесплатная. Имеется внутренний дворик с фонтаном. Расценки на проживание по сравнению с Великим Новгородом приятно удивили: несколько дней стоили столько же, сколько там один. И, хотя мы давно не жили на первом этаже, не стали задерживаться в номере в первый же день, а отправились сразу в центр города.

Кремль, он же Кром, выглядел неброско. Можно подумать, что это всего лишь стены какого-нибудь ресторанчика в стиле прошлых лет. Однако подъездные дороги словно вливали путешественников в памятное историческое место, стекаясь, как ручьи, с разных сторон, делая основной опорной точкой местности встречные башенки и низкую каменную кладку.

На внутреннюю территорию прошли спокойно. Приобретя билеты в инфоцентре, сразу же зашли в Приказную палату. Преодолев высокие, узкие ступеньки, оказались в просторной комнате со столами. На одном из них вершились гражданские дела, на другом — земельные. Толстые книги, непонятные приказы, символы власти, огромные сундуки с архивами переносили нас из века компьютерных технологий в век бумажных вершений. Внушительные письмена, массивное здание внушали уважение к веку минувшему, подчиняя своему внутреннему уставу и порядку. Несмотря на неблагоприятные погодные условия и некоторую простоту экспозиции, нам здесь нравилось.

Зонты на улице оказались лишними — их вырывала, ломала спицы стихия, делая полностью невозможным управление фотоаппаратом. И все же несколько кадров вырваны из картины окружающего мира.

Мы спрятались от стихии внутри Троицкого собора. Уже на лестнице не было слышно почти ничего из того, что происходило на улице. Высокие ступеньки поднимали все ближе к древним святыням, росписям и Богу. Внутри собор оказался парадным, богато обставленным, но никак не помпезным. Такого колорита, убранства, одновременно с некоторой домашностью церкви не было ни в подмосковном Иерусалиме, ни в московских храмах. Очевидно, что добравшиеся издалека москвичи или уставшие от переходов и сражений враги, не могли здесь что-то кардинально поменять — этого и не видно издалека, из центра управления страной, да и не к чему.

Для москвичей свой Кремль — это заполизитированный кусок города, закрытый стенами и башнями из красного кирпича. Скорее, вид с открыток, заставка к парадам, чем органичная часть их ежедневной жизни. Регламентированный вход, высокая оплата, досмотр делают Московский Кремль местом одноразового посещения, отделяя само сооружение от своего народа.

В отличие от него, Псковский Кремль существует для людей. Со времени возникновения он был компактным поселением славян. Здесь, за толстыми стенами, хранили казну и порох. В нескольких метрах от достояний завоеваний молились, каялись, собирались на вече, казнили, миловали, здесь же хоронили. Со временем достраивались новые здания, расширялись стены: общая протяженность крепостной стены составляла порядка 9 километров!

Охват территории Кремля и даже его остатки потрясал не только современников Х-ХIV веков, но также и цифровых жителей эпохи XXI-го. Во время своего расцвета это была самая большая, могучая и сильная крепость не только Руси, но и всей Западной Европы.

Теперь нам стало понятным, почему Псков так стремились завоевать соседи-литовцы, и почему так стремился подчинить его себе Иван Грозный. Пополнение царской казны Псковским добром для Москвы было значительно. Перестановка имен управленцев с местных бояр на царские инициалы — знатное событие, реклама деяний и гарантия памяти в веках.

Довмонтов город — самое древнее поселение на территории города — представлял собой основания зданий, поднятых археологами из небытия. Тесное примыкание фундаментов друг к другу удивляло — как же могли здесь разминуться люди и звери? Скорее, это было похоже на современные терминалы — места для хранения припасов: зерна, еды (продуктовый супермаркет, местный «Ашан»), военного склада и золота (финансовая палата, музейные фонды). Основатель поселения Довмонт — выходец из Литвы, женившийся на внучке Александра Невского, востребованный на русской земле.

Проход по верху стен запрещен после открытия в одной из башен ресторана. Общего представления города из крепости на краю города — Крома — мы не получили. Однако с моста через реку Великая открывалась знатная панорама города, которую не смогли испортить за прошедшие годы ни встроенные башни, ни здания советского периода, поскольку даже им не под силу побороться с вливанием реки Псковы в реку Великую. Водный стык надежно охранял крепость. Утопленные ныне стены когда-то возвышались над землей на 20 метров, внушая врагу страх и трепет, но более поздние жители города решили присыпать прорытый канал, соединявший реки, дабы чувствовать себя спокойнее на уровне здания.

Обойти крепость — задача не простая. Стена подходит практически к воде. Лишь одна тропинка вьется под откосой насыпью, между травой и деревьями, другая вовсе заросла травой. К слову сказать, цветение желтого сорняка значительно улучшало визуальное восприятие храма, смиряло с заброшенностью и ненужностью достопримечательности, внесенных во всемирный список сокровищниц культуры.

Приятно удивляли изгибы стен. Оказывается, сообразительные псковичи устраивали в них ловушки для врагов. Так, ворвавшись на территорию Кремля, неприятель оказывался внутри каменного мешка, из которого переход на следующий уровень (внутрь Кремля) возможен только через сужающийся коридор. Проход по одному человеку позволял защитникам крепости «просеивать» врагов, преграждать дорогу наступающим горой трупов их же сотоварищей. Напиравшие позади войско не понимало возникшего затора, считая, что крепость взята, однако жестоко расплачивалось за допущенный самообман.

Выйдя за территорию Кремля, мы отправились на поиски кафе. Городской список с отзывами не помог, т. к. прокатившийся кризис срезал количество пищевых точек до минимума. В итоге небольшого автопробега по городу, мы вернулись к Кремлю перекусить в кафе быстрого питания «Мельница», куда потом наведывались еще не раз, так как разнообразие кухни (горячее, салаты, первое, блины), их вкус, а также готовность принять в любое время суток, демократичность цен, нас полностью устраивали. Рисковать и сравнивать не хотелось, так как цепочка намеченных достопримечательностей еще не была освоена даже наполовину, а время пребывания на выходные вносило свои ограничения.

Перед ночевкой в своей гостинице, объехали несколько других, которые также хорошо рейтинговались в Интернете — центральную «Ольгинскую» и «Рижскую». Вышло, что «Ольгинская» не стоит вовсе на ул. Ольгинской, хотя так логичней, зато загорожена устрашающим памятником княгине Ольге, первой православной княжне Руси. При взгляде на сей монумент поражаешься, как князь Игорь в трезвом уме и твердой памяти мог приехать сюда из далекого Киева за своей невестой. У сей помеси мужика с тяжелоатлеткой отсутствовала даже тень эротичности или обаяния.

И, хотя Ольга была перевозчицей по реке, т. е. как бы занималась современной греблей на байдарках для профессионалов, такое лицо не могло ни при каких обстоятельствах внушать ту любовь и уважение, которое эта женщина завоевала среди современников. Позднее мы выяснили, что сие неподписанное творение принадлежит Зурабу Церетели. Вероятно, он, как всегда, начинал лепить кого-то другого, но позднее передумал и переделал композицию. Возможно, это был очередной подход к теме Петра Великого, свернувший позднее в направление «княгиня Ольга с реки Великой». Псковичи пытались отказаться от памятника, но их-таки одарили сим шедевром.

К слову, в городе, неподалеку от которого родилась княгиня, Ольгу любят — еще один медный памятник установлен в парке, напротив дома и музея-квартиры Спегальского — автора проекта архитектурных заповедников, вошедшего в генеральный план восстановления Пскова, открыта часовня Ольге на противоположном берегу от Кремля. Образ княгини — своеобразный бренд города. Краше всех ее представляет икона в соборе Кремля.

Именно Ольге Псков обязан своей известностью. И хотя город существовал и до покровительства княжны, однако, немного изменив миф о городе (будто бы она его основала), именно она способствовала расцвету и бурному строительству на своей вотчине.