Европа — 2003

Германия — Австрия — Словения — Италия — Франция — Испания, 2003 г.

Вот и снова Мюнхен. Это чужой город, но здесь начинаются дороги, здесь вся Европа становится доступной, здесь живут друзья.

В этот раз нас было восемь человек. Хорошее число, располагающее к комфорту и аренде двух машин. Рент надо делать в Мюнхене — дешево, и есть шанс получить по upgrade какое-либо деликатесное автомобильное чудо. Чудо таилось под маской заказанной «Опель-Астры» и называлось «Опель-Сигнум».

Здоровенная машина с GPS-навигатором, сенсорами и прочими созданиями чуждого нам немецкого разума. Сенсоры были чувствительными, как барышни на выданье, и верещали дурными голосами от каждой пробегающей поблизости собаки. Навигатор был изысканно интеллектуален и мог все — жаль, мы его не включали до предпоследнего дня. Вместо кондиционера было встроено нечто, что должно было создавать внутри любой климат — кроме, разве что, психологического. Ну, это будет, наверное, в следующей модели…

Из Мюнхена полагается ехать в Австрию. Для начала — в Зальцбург. Зальцбург напоминает пряник внутри елочной игрушки. Он совершенных форм, и даже атмосфера в нем гармонична и слегка статична. Хорош, зараза, несмотря на неуловимый налет имперского чванства.

В городе полно лошадей, живых и каменных, и, перефразируя классика — даже у них австрийские морды. Чего нельзя сказать о прохожих, так как это, в основном, туристы. Каждому приезжающему в Зальцбург полагается хоть как-то прислониться к славе Моцарта.

Моцарт в Зальцбурге растиражирован, переделан в пирожные, ликеры, дома и соборы. Но если отвлечься от цинизма туристической суеты, то… есть в соборном садике, прижавшемся к скале, одно дерево — не дерево — чудо, которое раскинуло ветви, как дирижер в музыкальном антре, и —

«…и березовые ветви вместо пальцев у него,
и глаза его березовые строги и печальны…»

Из Зальцбурга ведет в Вену несколько дорог. Мы поехали через озерный край — это самая длинная, но, наверное, и самая умиротворяющая дорога. Кругом горы, вода, лебеди, тишина…

В эту ночь в районе Св. Полтена была дикая стоянка — т. е. просто кинули палатки на берегу горной речушки. Все речушки в Австрии полны форели, и если подойти к этому с умом… Так что к Вене у нас была уже малосольная форель, и если бы не два здоровенных туземных гея, которые резвились на берегу так, что распугали всю рыбу, то была бы еще и уха.

Вена начинается с кемпинга, недорогого и уютного. Конечно, это хитрость старого антрепренера, знающего, как завлечь публику. На самом деле Вена знает себе цену, и цена эта немалая. Ну, и не зря — из всех городов Европы она, видимо, самая стильная. Над другими великими городами витает налет эклектичности, Вена же похожа на усатого офицера во время послепарадного отдыха. Центр города до неприличия чистый, решетки сияют вчерашней позолотой, а из кафе идет правильный дух.

Кстати, о кафе. Вена без кафе — конечно же, не Вена, исторических кафе много, и можно выбрать, что кому больше по душе. Фрейд, Кокошка, Климт, Наби, Мюзиль или, на худой конец, знатные марксисты — все пили здесь когда-то кофе, попутно занимаясь чем-нибудь историческим. Мы выбрали кафе «Империал» — там любил бывать Рильке.

Кафе помнит свое прошлое: стулья — с длинными спинами и кривыми крепкими ногами — рассчитаны на прямоходящих усатых сапиенсов во фраках и котелках, столы покрыты льняными скатертями и выражают нескрываемое презрение ко всему синтетическому, на стенах висят линогравюры, дагерротипы, акварели. В углу же сидел живой артефакт — обычный венец с чашкой кофе и утренней газетой, перепутавший, по крайней мере, век…

…Кто вы такой? Откуда вы?
Ах я, смешной человек,
Просто вы дверь перепутали,
Улицу, город и век…

Во всем зале мы были с ним тет-а-тет, но, к сожалению, он нас не заметил — все-таки век между нами… это много.

В любом достойном месте, кроме хлеба и зрелищ, должен быть еще один аттракцион — туалет. В венском кафе и туалет был венский — пахло духами, играла тихая музыка (Гайдн?.. музыканты уходят…), все вокруг в зеркалах… Рекомендую Венскую рулетку: комната, четыре зеркальных стены и четыре писсуара, два из них настоящих… Стрелять один раз!

Вена на самом деле изумительна, и уезжать было жалко. Но дольше — это уже другой вариант осмотра: музеи, парки, дворцы. Очень хотелось сходить в Альбертину и в Венский музей, но… Нельзя объять необъятного, хоть стремиться к этому и нужно… Поэтому из Вены мы махнули в Словению.

В Словении живут южные славяне. Видимо, они не чувствуют всех тонкостей русского языка, иначе первый город на границе с Австрией не был бы назван Блед, озеро — Бледским, а деревушка с речушкой по соседству — Бледице. Вообще, словенский язык звучит, как чистая музыка: самолет — «летало», водитель — «водило», рюкзак — «нахребетник». Все обороты с «вельмо», «зело» и «лепо просимо» уносят во времена «гой еси добрых молодцев». Заднее ущелье называется «Задница», а переднее мы так и не нашли на карте…

Удивительная вещь — язык! На иврите фраза «ани мудаг ше ани хибадти чек дахуй» означает в точности: «я обеспокоен, что потерял отсроченный чек». Но это — ивритяне… А тут, в Словении, такое выдается, можно сказать, легким движением родной мовы. Настоящим ценителям словесности рекомендуется почитать инструкцию:

1. Стисните роцицо (руку) на пипи,
2. Снемите пипо и наместите пипо в…
3. Ко натоците до зелена колицине, спустите роцицо (руку)
4. Це тоците ресервоар на полно, пипа автоматично запре доток…
5. Плацаите…

В общем, «глокая куздра», а делов-то — налить бензина по-словенски…

Многое в Словении малоубедительно: Любляна мила, но как-то буднична и немного провинциальна, возникает ощущение легкой траченности молью задворков столичного великолепия; раскаленное Средиземноморское побережье какое-то карманное и забито народом по самые абрикосы; пейзажи — приятные, но не «ах!»…

Пещеры же просто потрясают. Пещера по-словенски — «яма», и вот это слово важно для всех, кто там бывал. Мы собирались посетить знаменитую приму словенских пещер, Постойну Яму. Это, собственно, не «яма», а много «ям» вместе, соединенных проходами, лазами, реками, сифонами. Всего около 60 километров красивейших подземелий. Где-то там, внутри, живет протей. Как и зачем земноводное выбрало такие экстремальные условия, неясно — видно, природа, как и человек, склонна к мазохизму…

Посмотреть на все это народ валит уже около ста лет, и за это время произросла целая шоу-индустрия подземного туризма. Сначала показывают фильм про жизнь под землей, потом к этой жизни прикасаешься, но быстро, так как сзади уже подпирают, потом показывают протея. «Из зала в зал переходя, здесь движется народ…»

Нам повезло: мы в Постойну Яму не успели. Шел дождь, и мы заночевали в кемпинге посреди карстовых воронок, a утром пошли в одну из местных пещер — Пивка Яму. Она, конечно, меньше Постойной, в ней туры бывают всего раз в день, но ведет их отличный профессиональный гид, который понимает и знает, что рассказывает, а главное — чувствует завораживающую красоту каменных форм. Он дал возможность и нам ощутить дух пещеры, ее монументальный и неспешный мир. Жизнь ощущалась как жизнь пещеры. Падали капли с мокрых сталактитов: кап — минута, еще минута — еще кап — время стекало и звучало, отмеряемое нескончаемыми водяными часами. Тишина звала к созерцанию, созерцание — к размышлению, размышление — к тишине. Это было так неожиданно в туристской суете, что осталось незабываемым.

Потом мы смотрели Шкоцианску Яму. Здесь все другое. Сама пещера — это лучшее из виденного мною под землей. Она включена в список Юнеско, и не зря. Внутри пещеры течет бурная река с простым и понятным названием — «Река» (с ударением на «е»). Река-«Река» пробила такое подземное ущелье, какое и на поверхности не часто увидишь. Дух захватывает от этого природного буйства. Так что если бы не омерзительный сервис, то все было бы замечательно. Гидша говорила какие-то слова, но в голове у нее тикал секундомер и падали копейки. В словах не было ни души, ни чувства. Чувство появилось, когда народ попытался пофотографировать — низзя! Девчушка оказалась на самом деле унтером, и до капрала ей никогда не дослужиться… Хотя, может, я и не прав; все-таки вид у нее не злобный, скорее — уставший.

От Словении совсем близко до Италии. Мы остановились в кемпинге напротив Венеции и вечером поплыли через лагуну к городу. Венеция бежала за бортом вдоль лунной дорожки и манила силуэтами церквей и дворцов. Она была так же прекрасна, как и в день первого с ней свидания — и вновь искушала своим очарованием, по-змеиному притягательным и по-женски обманчивым. На самом делe Венеция — город тяжелый, от ее миазмов устаешь и дуреешь. Но в этот приезд мы лишь прикоснулись к ее вечерней красоте — и сразу же сбежали дальше, в Верону, Мантую и Кремону.

В Верону народ едет, чтобы прикоснуться к полированной груди Джульетты, посмотреть на ее же балкон, ну, а особые ценители приезжают послушать фестиваль Верди. Грудь и в самом деле что надо, жаль только, металлическая, но на соседней Цветочной площади вся шекспировская драма укладывается в вывеску на пансионе «Ромео+Джульетта» — и после этого нарисована весьма прозаическая кровать…

Самый впечатляющий вид на город открывается с бастионов замка Петра. Здесь полагается целоваться и (или) грустить, глядя на город. Вид на стремительную Адиджу, на расходящиеся улицы, на силуэты церквей навевает меланхолию. Город отсюда немного отстраненный и напоминает декорацию в коричневых тонах. Постойте немного под кипарисами, подождите — грусть появится.

В Мантую давно хотелось заехать. Она же немного разочаровала, уж слишком легко перейти в ней от средневековья к занюханному современному городку. Наверное, надо было не лениться, а пойти в знаменитейший Герцогский дворец. Говорят, это необыкновенное зрелище. Я с детства помнил эрмитажную Камею Гонзага — и вот, пожалуйста: целый дворец тех же герцогов. Но цены, цены… да и время… — в следующий раз.

В центре Мантуи мы наткнулись на прелестный Собачий Дворец, у дверей стоят каменные псы неизвестной породы. Церберы, наверное…